Александр Городинский называет себя педагогическим терапевтом. Имеет право! У него и педагогическое, и психологическое образование. Но самое главное - огромный опыт. Еще в советское время он работал педагогом, директором школ и интернатов в Латвии, а потом - учителем в США. пародолжаем публикацию рассказов Александра о его учениках, о том, как он и его коллеги помогали им справляться с жизненными трудностями и взрослеть. Уверены, что вы сможете почерпнуть из этих историй много полезного, но, самое главное, вдохновляющего для того, чтобы завтра снова придти к детям.
У него не замечали особых способностей. Потому что он никогда не проявлял старания, чего-либо достичь, тем более, чего-нибудь развить у себя.
Джон рос в семье, где никто никогда не задавался вопросами о развитии ребенка. И окружающая жизнь не требовала этого. В его обществе не приходилось напрягаться, стараться, стремиться. Даже слов таких в обиходе не встречалось.
Но два свойства, я бы сказал таланта, у Джона развились лучше и не надо. Первое — умение залихватски ругаться матом. Второе — лихо драться.
В сообществе, где Джон рос, считалось нормой сквернословить и агрессивно обращаться друг с другом. Даже здоровались словами и жестами, которые у непосвященного вызывали страх. Если же вы подслушали бы бытовой разговор между приятелями, то вам показалось бы, что вот-вот начнется битва.
Таковы бытовали привычки и обычаи в этой среде. Как они зародились, никто не знал, но иного ни отцы, ни деды не помнят. Так все общались между собою — со своими женами, со своими детьми. Джон также не являлся исключением.
В школе, которую Джон посещал, учащиеся делились на три группы. Одну малочисленную группу составляли «гики», которые ни с кем не знались, хорошо учились — их никто не уважал.
Во вторую группу входили те, к которым принадлежал Джон, — жители одного района, знакомые и даже родственники.
И третья — заклятые враги второй группы — куда входили пацаны и девчонки из другого района.
Жизнь протекала, как себя помнит Джон, одинаково, но очень интересно. Утром (если он просыпался утром) уходил в школу. Там встречался с «дружбанами» и выяснял, что «натворили» за прошлые день и ночь те — из другого района. Потом договаривались со «своими», как будут мстить и устраивали «войну». Такова «романтика». Это захватывало, увлекало, наполняло жизнь смыслом.
Времени ни на что другое не хватало. Так проходили годы. Беда в том, что с возрастом стало не хватать денег. От предков не осталось никакого наследства, поскольку они вели такой же образ жизни. Мелких доходов от случайного воровства едва хватало, чтобы свести концы с концами, да, на марихуану.
Продолжать учиться не хотел до отвращения. Да и как продолжать учиться, если ничего не усвоил из школьной программы.
Так, наверное, и продолжалось бы. Да, вот очень уж ему не нравилась тюрьма. А последнее время все чаще и чаще за каждую, даже «безобидную», драку приходилось сидеть по три, а то и более месяцев.
Для кого-то это все равно. Подумаешь? Мол, и кормят, и комфорт, опять же. Да, и привычное всё там.
Но Джону почему-то каждый раз «решетка» давалась все сложнее. Все здесь для него наводило какую-то просто невыносимую тоску. Последние дни «отсидки», обычно, Джон доходил почти до умопомешательства.
Но не участвовать в драках и других «криминальных мероприятиях» на стороне своего района он не мог. Это ведь его жизнь, другой он не знал и знать не желал. Так же жили его отец, который давно умер; также жил дед, которого он не застал.
Последний раз Джон не выдержал и совершил попытку повеситься у себя в камере. Ему оставалось досидеть только пять дней. Не выдержал... Как раз на день рождения. Исполнилось ему восемнадцать лет.
— Что, попытка не удалась? — спросил я вяло и совершенно равнодушно. Так обычно ведут разговор «дружбаны».
— Да, уж..., — выдавил он так же вяло и еще более равнодушно.
— А когда следующий раз будешь пытаться?
— ...Не знаю... Наверное, завтра, — не без удивления последовал медленный ответ.
— А почему не сейчас? — спросил я твёрдо и настойчиво.
— ??? — уставился Джан в мою сторону еще более удивленный и предельно злой.
— Я серьёзно.
— А ты, что?! Ты зачем пришёл?! Чего ты хочешь?! — на изощренном мате прокричал мой собеседник.
— Ничего я от тебя не хочу. Меня послали узнать, когда ты «нормально» повесишься. И всё тут.
— ???
— Ты всем надоел. Ты никому не нужен. В тюрьме тебя уже все знают и ненавидят. Твоя жизнь полная дрянь! Ты даже повеситься толком не умеешь! — чеканил я слова спокойно, но жёстко.
Не столь важными являлись мною сказанные слова, сколь значима и внушительна интонация моего голоса.
Джон надолго задумался. Он что-то пытался высказать, но кроме чистого мата у него ничего не получалось. Если перевести на нормальный язык, то звучало бы примерно так: «Да, я вас всех игнорирую! Я вас всех изнасилую! Живу, как хочу. А, как иначе жить, зачем жить по-другому?! Я делаю то, что умею, я ничего не умею, кроме того, что делаю! Так же жили мои отцы и деды».
— Вот и я о том же. Так жить и не надо... Кому нужна такая жизнь? Ни тебе, ни мне, ни твоим родным! — сказал я как можно убедительно.
—???
На сей раз пауза затянулась надолго. Видно было, что мыслить о таких проблемах дело для него непривычное.
— Слушай, а есть ли другая жизнь? Ты вот как живешь? Какая у тебя «банда»? — начал неуверенно говорить мой ученик.
— Есть другая жизнь. Я прожил всю жизнь по-другому.
— Расскажи, мне. Научи. Я не хочу умирать...почему-то...
—. ..Наверное, у тебя есть еще энергия жить, поэтому и не хочется умирать. Может не стоит торопиться расстаться с этим миром. Ведь это всегда можно успеть.
— Так я опять в тюрьму угожу... А так не хочется.
— Иди в армию. Сейчас война. Америка всегда с кем-то воюет. Тебе там будет полное раздолье. Будешь драться или с сослуживцами, или с врагами.
На сей раз Джон долго смотрел мне в глаза. Я же наслаждался, наблюдая, как в тишине в сознании человека происходят фундаментальные изменения. В этот момент важно не изменить педагогической задаче. То есть уверенно думать о том, что сказал своему ученику. Иначе подопечный сорвется со своих зарождающих мыслей.
Когда глаза в глаза — это наиболее ответственная педагогическая ситуация.
...После этого разговора, мы еще долго и кропотливо обсуждали детали будущей жизни. Встречались с профессиональными военными агитаторами, выбирали род войск.
Обычно я не поддерживаю отношения с теми, кому помог вернуться к жизни. С педагогической точки зрения, большинству людей важно вычеркнуть из памяти все, связанное с попыткой самоубийства.
...Но Джон мне звонит из любой точки планеты, куда его заносит воинская служба. Он по-прежнему лихо выражается матом, но уже жизнерадостно. При этом постоянно убеждает меня, что никого еще не убил, но драться приходится частенько.
Подписаться на канал Александра Городинского
Вы можете также принять участие в международном конкурсе литературного творчества «Вселенная Учитель» и рассказать о своей педагогической практике и своих учителях.
